Свадебный обряд, песни и причитания локнянско-ловатской традиции. Свадебные песни и причитания

Свадебные песни и причитания

Свадебные песни являются составной частью обрядов и выполнят магическую, юридическую, эстетическую функции. Свадебный обряд, где не распеваются традиционные свадебные песни, не могут считаться состоявшимся, поэтому наши народы отмечают свадьбу торжественно и величаво, пышно и ярко.

СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ – песни, сопровождающие народный свадебный обряд. Происхождение свадебных обряда и песен очень сложное. В них заключаются пережитки глубочайшей старины и отпечатки позднейших эпох. Различные формы брака, последовательно сменявшие друг друга, до сих пор сохранили свои отражения в деревенской свадьбе и ее песнях. Так, те моменты свадебного ритуала, в которых жених представляется в виде какого-то наездника, разбойника, охотника, насильно добывающего себе невесту, отображают древнейшую форму брака, бытовавшую у славян – “умыкание”, похищение невесты. В другие моменты свадебной “игры” (ср. распространенное в крестьянской среде выражение “играть свадьбу”) жених представляется купцом, покупающим себе невесту, а самый брак – куплей – продажей. При этом невеста является лишь товаром, запродаваемым ее родителями жениху.

Помимо бытовой символики свадебные песни переполнены традиционными символами лирической песни, в известной мере уже поблекшими для современного сознания, в основе же своей 6 ч. заключающие элементы первобытной эротики. Вариации свадебного обряда и песен крайне разнообразны. Материал собран огромный, но в настоящее время еще мало изучен. Свадебные песни по содержанию своему довольно разнообразны. В одних песнях, которые поются преимущественно на девичнике, обрисовывается обычно контраст между вольной жизнью девичьей и жизнью в замужестве, выражается горе девушки, расстающейся со своею роднёю ради чужого-чужанина, описывается прощание девушки со своею молодостью; в других (величальных – во время свадебного пира) воспевается родня жениха и невесты; задача третьих – усилить веселье, царящее по возвращении молодых от венца; в них не мало юмора и добродушной сатиры, направленной по адресу гостей – свата, свахи и др. От песен в собственном смысле следует отличить т. н. причеты или плачи, выполняемые самой невестой или б. ч. специально приглашенной плачеей, вопленницей, которая от имени невесты ведет жалобный причет, обрисовывающий ее горе.

Причитания – один из древнейших поэтических жанров фольклора. К.В. Чистов так определяет их: “Это элегические ламентации (жалобы, плачи), которые считались традиционно-обязательными элементами некоторых семейных обрядов, преимущественно связанных с трагическими обстоятельствами и исполнялись женщинами”. Жанр причитаний появился еще в эпоху, когда людям были присущи мифологические, анимистические и магические представления, которые легли в основу специфической поэтики причети. С течением времени подобные представления претерпевали изменения либо совсем утрачивались, сохранившись на уровне поэтической образности и символики. Некоторые исследователи считают, что причитания имели магический смысл и предназначение – обезопасить себя от таинственного существования смерти, от вредных воздействий покойника (или “лиминального существа”), позже стали служить выражению человеческих чувств.

Таким образом, причеть теряет свой мифологический и эпический характер, приобретая лирические элементы, смешанные с бытовыми явлениями. Жанр причитаний генетически связан с древними обычаями и первоначально возник в похоронном обряде. Это объясняется пониманием свадебного обряда как “условных похорон”, в основе которого лежит идея смерти невесты в одном качестве и возрождении в другом. На это указывал В.Я. Пропп: “Сказка сохранила следы некогда широко распространенного обряда посвящения юношества. Основным содержанием его был как бы переход в новое состояние, в иную, более зрелую возрастную категорию, и это в ряде случаев понималось как временная смерть”.

Свадебные причитания – это тексты, исполняемые невестой, охватывающие близкий ей круг тем, описывающие ее переживания и чувства. От похоронных их отличает большая условность и вариативность стереотипных формул и тем в пределах одного текста и обряда. Это обусловлено тем, что они были не только естественным выражением трагических переживаний, но и способом выражения определенной обрядовой роли. Ориентируясь на ритуальную сторону обряда.

Для русского свадебного обряда и свадебной лирики самым распространенным является образ “дерева”. Сюжетные мотивы с ним как в песнях, так и в причитаниях достаточно разнообразны. В лирических песнях их встречается гораздо больше, чем в причитаниях, где они представлены в редуцированных формах таких, как “темный лес”, “дремучий лес”, а также в устойчивых сочетаниях “дубовые столы”, “дубовые полы”. По народным представлениям, лес, чащоба – нечистое место, где обитают представители “иного” мира. Этим можно объяснить появление такого сюжета:

Уж и к родимому моему брателку

Уж злые люди находили…

В белу грудь ему поподали,

В темный лес его заводили,

В сырой бор да приводили

Дуб в народном сознании соотносился с культом духов предков, отсюда в доме невесты и “столы дубовые”, и “полы дубовые”. Следующий сюжетный мотив восходит к апотропейным свойствам березы и ели, охраняющим невесту от вторжения жениха – представителя “чужого”, а значит, опасного для нее мира:

Уж вы девушки-подружки,

Уж вы батюшку да попросите…

Пусть он засеке да путь дорожечку

Уж и ельничком, и березничком,

Чтоб молодцу не проехать.

Распространено также сравнение девушки-сговорёнки с засушенными цветами:

На льду меня подломили,

На цвету да обронили,

На корню да подсушили.

“Сухой” актуализирует сему “мертвый”, а мы знаем, что просватанная девушка условно умирает в прежнем своем качестве, поэтому такое уподобление оправдано для мифологического мышления. Растительная символика присутствует в примерах наших причитаний, но достаточно опосредовано. Одной из особенностей поэтики причитаний является наличие устойчивых метафорических замен некоторых слов и терминов родства. Они появляются в результате запретов, наложенных, по древним представлениям, для того, чтобы уберечь невесту и других участников свадьбы от воздействия злых сил (исходящих от стороны жениха, самой невесты). В связи с этим отметим в причитаниях следующие обращения:

Ох, ясненькой соколочек,

Сизонький да голубочек,

Да любимый мой брателко…

Уж и бела моя да лебедушка,

Уж и сиза моя да голубушка,

Любима родима да сестричушка…

Как мы уже отмечали, в свадьбе есть целый ряд ритуально-магических элементов, связанных с неузнаванием лиминального существа (переодевание, изменение прически).

Высшей формой изменения явилось оборотничество, основанное на мифологических представлениях. Такой способ превращения сохранился в фольклорных жанрах, в том числе и в причитаниях. Проиллюстрируем этот мотив:

Полетай-ка, моя молодость,

Во сыры боры, да во темны леса,

Сядь-ка, да моя молодость,

На саму на вершиноцку…

Заместительной жертвой, умирающей вместо невесты, выступает “девья красота”, олицетворяющая ее молодость и девичество.

Поэтому ее “воля” птицей улетает “во сыры боры”, т.е. умирает. Мы уже упоминали, что “расплетание косы” невесты – способ изменения ее статуса, также символизирует ее смерть в прежнем состоянии.

Так, во время расплетания косы она причитает:

Уж я мочила русы волосы,

Уж и ключевой водой да холодной,

Уж я сушила-то русы волосы,

Уж я на крылечке да на солнышке…

Волосы – средоточие жизненной силы человека, отсюда сушить их – значит уменьшать жизненную силу, сделать мертвыми, а вода (слеза) способна оказать оживляющее действие. Таким образом, действия с волосами олицетворяют умирание невесты и ее возрождение.

Символика брака, как перехода, реализуется в описании различных действий в текстах причитаний. Например, мотивы насилия:

Уж ко мне смело приходили,

Уж на праву ножецку наступили,

Уж за трубчату косу да захватили,

Уж и белу личушко да пристыдили,

Уж уста сахарны да осквернили.

Причитания – жанр, исполняемый невестой и, следовательно, отражающий ее состояние, как лиминального существа. Обращаясь к подругам, невеста отмечала свою непохожесть на них:

Уж вы по лавочкам, да по крупочкам,

Да рядочками по скамеечкам.

Только одна я закручинилась

Уж среди пола дубового,

Уж стою я убиваюся и стою расшибаюся…

Дойдите до меня доступитеся,

Доступитеся да не страшитеся.

Эти мотивы появились из представлений о невесте, принадлежащей к другому миру и способной навредить другим или пострадать самой. В причитаниях есть указания на возрастные и социальные изменения статуса невесты:

Уж я иду да не по-старому,

Уж я иду да не по-прежнему.

Мотив ритуальной слепоты, как признак принадлежности к иному миру, отразился в следующей строке:

Ох, темнешенько, девушки, тошнехонько…

Нечистота невесты, ее связь с иным миром, отрицательно влияет на все окружающее, по представлениям древних. Это нашло отражение в поэтике причитаний:

Уж я лесом шла, да фойка машется,

Уж я лугом шла, да травка клонится,

Я горами шла – песок сыплется,

Уж я берегом шла – камень валится.

Подчеркнутая неряшливость, истрепанность внешнего вида невесты связаны с ее переходным состоянием. Соотнесем это с обычаем на похоронах рядиться в ветхую одежду, отражавшую идею смерти:

У меня платье измято,

У меня буйна головушка потрепана…

Обуточки я много истоптала,

Одеждушки много истрепала.

Немощь, бессилие невесты в образной системе причитаний обусловлена идеей смерти ее в прежнем статусе:

Уж не несут ли меня ноги резвые,

Не ведут ли да оци ясные…

Древние представления о мифологическом делении мира на “свой” и “иной” играли большую роль в свадебном ритуале. Сваты считались представителями “оборотного лица”, поэтому, когда они приезжали в дом невесты (переходили границу миров), в качестве опознавания использовался звуковой код (шум, звон, стук) как профилактическое средство от нечистой силы. Этот элемент обряда претворился в текст причитаний:

Что у вас были за гости?

Звонко-громко да приезжали?

Очень часто в причитаниях встречается образ воды. Вода – одна из стихий мироздания – имеет разнообразные свойства: с одной стороны, связана с потусторонним миром (река – путь в “иной” мир), с другой – источник жизни, несет идею возрождения (сравним с функциями живой и мертвой воды в сказках).

Подобные представления нашли свое отражение в образной системе причитаний. Слезы невесты символизируют ее смерть в одном качестве и возрождение в другом:

Уж во слезах я во горючих,

Уж во горючих я да во великом,

Уж не бежат у меня горючие слезы,

Уж побежали они да не вовремя…

Уж натекутся они да реками,

Уж набежатся они да ручьями.

Также в свадебном обряде имели место причитания невесты-сироты, обращенные к покойным родителям. Здесь реализуются древние магические представления славян о смерти, которые верили в идею бессмертия и связи мира живых и мира умерших, способных помогать друг другу:

Пробудился бы родитель мой татонька.

Раскололась гробова доска.

Открылись белы саваны.

Размахнулись белы рученьки.

Открылись очи ясные.

Проговорили уста сахарные.

Итак, мы рассмотрели мотивы и образную систему причитаний свадебного обряда с точки зрения генезиса и обрядовых функций. Сделаем основные выводы. Мы увидели, что причитания – наиболее устойчивый и древний жанр свадебной лирики, который в большей степени отражает генетическую связь свадебного и похоронного обрядов. Эта связь сохранилась на уровне образов, символики и мотивов причитаний, возникших на основе мифологических представлений о свадьбе как умирании невесты в одном качестве и возрождении в другом. Для раскрытия образа невесты как лиминального существа используется мотив ритуальной слепоты, немощи, ветхости одежды и непохожести на других. Примечательно, что в причитаниях, встретились элементы растительной и орнитоморфной символики, в большей степени присущие свадебной лирической песне. Растительная символика реализуется в таких мотивах, как невеста – засушенный цветок, увод невесты в лес дремучий, а орнитоморфная – в устойчивых метафорических заменах (белый лебедь, ясный сокол) и персонификации “девьей красоты” в птицу.

Нам встретились как ритуальные причитания, маркирующие определенный этап обряда (баенные, сговорные, причитания во время расплетания косы), так и лирико-повествовательные, отражающие общее эмоциональное состояние невесты, которые исполнялись в любой момент обряда. Причитания являлись неотъемлемой частью сложного свадебного комплекса и выполняли свои обрядовые функции. Во-первых, они передавали настроение и состояние невесты, во-вторых, выполняли ритуальную функцию, отражая определенные этапы обряда и отношение к ним участников. А в-третьих, несли психотерапевтическую функцию, облегчая тяжесть перехода невесты в другую половозрастную группу. Эмоциональное состояние невесты и трагизм ситуации раскрывался при помощи особых поэтических и языковых средств, а также общей тональности причитаний. В целом, свадебные причитания сохранили древнюю структуру и функции, а также поэтическую образность и традиционные мотивы причитаний.

“Свадебные обрядовые песни на Руси”

Свадебные обрядовые песни русского народа богаты изобразительно – выразительными средствами. Данная презентация знакомит с историей народных обрядовых песен и традиционных свадебных песнях.

Просмотр содержимого документа
«”Свадебные обрядовые песни на Руси”»

Свадебные обрядовые песни на Руси

Как в былые времена, так и теперь свадьба немыслима без песен. Раньше песнями сопровождались все этапы свадебной церемонии, они были неотъемлимой частью обряда в целом, причем не просто украшали празднование, но выполняли также магическую и юридическую функции.

Свадебный обряд, во время которого не спели бы традиционных песен, не мог считаться состоявшимся, как не считался он «законным» и без свадебного пира. До нашего времени дошли удивительные по красоте свадебные напевы и тексты, уходящие корнями в глубокую древность.

Все свадебные песни — величальные, корильные, обрядовые лирические и плачи-причитания являются песнями магического характера. В них содержатся древние слогоритмические формулы. В каждой традиции есть свои типовые напевы, имеющие варианты в разных местностях, но всегда узнаваемые. Эта устойчивость объясняется их сакральным значением.

В более близкие к нашим временам свадебные обряды стали сопровождать песни и других жанров: популярные романсы, рекрутские прощальные песни. На свадебном пиру в доме жениха исполняли плясовые и шуточные песни. На предсвадебных вечерках пели вечерочные припевки, многие из которых являлись трансформацией старинных свадебных песен.

Величальные, корильные и лирические обрядовые песни, несмотря на разную смысловую нагрузку, могли исполняться на один напев. Обрядовые лирические песни отличались от необрядовых тем, что, как правило, включали в себя прямую речь, описывали, объясняли обрядовые ситуации, возникавшие на девичнике и во время бранья. Во время прощальных обрядов девичника многие напевы служили фоном для причитаний и были похожи на причеты. Они настраивали невесту и все окружение на горестный лад. Но более поражает драматизмом северорусский контраст плача невесты на фоне веселой хороводной песни подруг, постепенно отчуждавший невесту от ее рода, подруг и девический развлечений.

Величальные песни восхваляли свадебных персонажей, именовали их по имени-отчеству, каждому гостю пелась особая песня. В песнях для жениха и невесты обязательно присутствовали свадебные символы, выражавшие единство молодых: лебеди, селезень и утица, виноградные ветви и т. Д.

Корильные песни представляют собой свадебные дразнилки, откликание на дары. В древности их, вероятно, пели только жениховой родне и только на территории двора невесты как чужакам. Величальные исполнялись в доме жениха, на пиру, чтобы умилостивить духов его рода и заставить их принять нового члена рода — невесту — под свое покровительство.

В дальнейшем и те и другие песни потеряли свое магическое значение и стали звучать в течение всей свадьбы. В них «корили» только тех гостей, которые плохо угощали «песельниц». Корильные песни могли подвергать сомнению истинность того, о чем говорилось в величальных песнях.

Свадебные обрядовые песни

«Затем шла предсвадебная неделя: завершение шитья приданого в доме невесты; поездки ее прощаться с родными; прощанье невесты на могилах с умершими близкими; поездка невестиной родни в дом жениха — знакомиться с его хозяйством и бытом семьи; оповещение о свадьбе всей деревне — подруги невесты ходили по улицам; в доме невесты-вечеринки для молодежи. Все это сопровождалось песнями, каждый раз -своими. Непременными были и присказки, шутки, загадки, рифмованные диалоги.
Заканчивалась предсвадебная неделя девичником, на котором невеста прощалась с женской родней и подругами, получала предсвадебные подарки от гостей, расставалась с «волей» и «красотой». Здесь уже, по мере приближения самого венчания, усиливалось напряжение в исполнении причитаний и песен невестою и другими девушками. В текстах — больше монологов и диалогов, прямо относящихся к происходящим событиям. Невеста нередко причетами переговаривается с отцом, матерью, подругами, родными. То же самое на пути в баню (после девичника — последняя в отцовском доме баня для невесты) и наутро, в день свадьбы, когда приезжают дружки и жених. В отличие от грустного, а иногда и драматического тона причитаний свадебные песни были эмоционально очень разнообразны. В них и веселье, светлые образы, праздничные приемы поэтики и спокойная интонация.
Кульминационный момент в доме невесты — благословение родителями будущих молодых перед венчанием. До этого в доме жениха появлялся дружка со всеми поезжанами, и при них жених принимал благословение от своих родителей.

Громы-то прогрянули,
Часты дождички пробрызнули,
Благословляется чадо милое
У своего родимого ботюшки,
У своей родимой матушки:
Благослови-ко, родимый батюшка!
Благослови-ко, родимая матушка!
Во путь меня, во дороженьку, Во
церковь Божию-матушку
Ко звону колокольному,—

поют девушки в доме жениха. Когда празднично украшенный свадебный поезд подкатывал к дому невесты, здесь их уже ждало много односельчан разных возрастов. Местами девушки в доме прятали невесту в своем кругу, требуя выкупа; в других местах было принято запирать или заваливать ворота перед выездом поезда в церковь — жених тоже должен был откупиться и т. п. А песни между тем продолжали звучать — теперь уже о том, как звонят колокола: «Ой, от Москвы чуть до Вологды, да чуть до славного Питера. »
В церкви набиралось множество народа: наступал главный момент свадьбы — венчание. Ведь в глазах всех только церковное венчание означало вступление в брак. Вид у жениха и невесты был поистине княжеский (в песнях их величали князем и княгинею), особенно после того, как священник надевал на них высокие венцы, подобные коронам. Вот уже священник возводит их на амвон, и они стоят у самых царских дверей, перед иконами, которыми благословили их родители, поставленными на время венчания на алтарный иконостас. Рядом с ними, на клиросе, певчие поют уже «многие лета» новобрачным —заключительную часть чина венчания. Пение, сопровождавшее церковный чин венчания, особенности местных распевов включали многие элементы народных песен. С другой стороны, церковная певческая культура оказала несомненное влияние на музыкальный свадебный фольклор, постоянно впитывавший что-то от духовной музыки.
Выход молодых из церкви — тоже этап свадебного празднества, доступный всем. К свадебному поезду присоединяются новые лица, другие стоят по пути. Целый цикл песен относится к «встрече от венца». Но самая большая серия свадебного фольклора — величания на свадебном пиру, после возвращения.

Источники:

http://vuzlit.ru/493870/svadebnye_pesni_prichitaniya
http://multiurok.ru/files/svadebnye-obriadovye-pesni-na-rusi.html
http://sbitnevsv.livejournal.com/581923.html